Сталинград

1927 г.р. Сталинград, ул. Исполкомовская

  Во времена моего детства в Ленинграде, а затем в Сталинграде, куда в 1939 году переехала наша семья, основным средством информации для нас было радио. Часто передавали песни о летчиках, танкистах, артиллеристах, военных моряках. На уроках пения мы пели те же песни. «Детгиз» издавал много книжек для детей младшего и среднего возраста, посвященных Гражданской войне. Во внеурочное время мы постоянно играли в войну. Игрушечные пистолеты и винтовки, деревянные сабли были у всех.

  В то время старшеклассники были обязаны сдать нормы БГТО — Будь готов к труду и обороне. В подвале нашей школы (теперь это здание школы № 83 на ул. Ленина) был оборудован тир, и мы, члены стрелкового кружка, сдавали там нормы, стреляя из малокалиберной винтовки «ТОЗ-8».

  С годами любовь к этому виду спорта не прошла, и я, будучи курсантом Проскуровского танкового училища, стал спортсменом-разрядником.

  Среди мальчиков только и разговоров было — кто в какое военное училище поступит после окончания школы. С моим одноклассником Аликом Филатовым мы договорились, что пойдем в танковое училище. Свое желание мне удалось осуществить в 1947 году. По окончании Проскуровского танкового училища я служил в Прибалтийском военном округе. Сначала в Каунасе, затем — в Калининграде.

  22 июня 1941 года…

  В скором времени город наводнили беженцы из западных областей страны — Сталинград тогда был глубоким тылом.       

  Командир батареи Павел Степанович Кузнецов, мой дядя по материнской линии, служил перед войной в Латвии. Оттуда с двумя маленькими детьми к нам приехала его жена, тетя Оля. Во время эвакуации их поезд чудом не разбомбили.

  В Сталинграде образовалось новое танковое училище, в нем тетя Оля стала работать.

  Мой отец и дядя (брат мамы — Владимир Попов) работали учителями в школе № 34 Краснооктябрьского района. Дядю Володю взяли в танковое училище. Закончил он его в городе Кургане, куда училище перевели из Сталинграда с приближением фронта. Погиб он в боях под Смоленском в 1943 году, перед смертью успел узнать из письма, что в Сталинграде погибли под бомбежкой его жена, дочь и мама (моя бабушка).

  Двадцатого апреля 1942-го года мой отец, 1897 г. рождения, участник 1-й Мировой и Гражданской войн, добился, чтобы Ерманский военкомат призвал его в армию. И он пропал без вести, о чем записано в «Книге памяти».

  По радио передавали неутешительные сообщения Советского информбюро. Многие школы города были отданы под госпитали, в том числе и моя, девятая.

  Ученики приходили к раненым с концертами художественной самодеятельности. На фронт школьники отправляли посылки с вязаными шарфами, варежками, писали письма. Мы собирали и сдавали металлолом.

  Чтобы не прекращать учебный процесс, школы «кочевали». Так, нашу школу перевели сначала во Дворец пионеров. А впоследствии решено было разделить классы на две группы и заниматься на квартирах.

  Учебный год закончился без экзаменов, и вскоре мальчики всех трех седьмых классов были отправлены в Старую Отраду, близ Бекетовки, где располагалось подсобное хозяйство Облпромстрахкассы города. Хозяйство было большое, с плантациями помидоров, бахчевых, капусты, свеклы, фруктовым садом и прудом. Весь день с раннего утра мы трудились, а вечером отдыхали, купались. Между тем, фронт приближался к Сталинграду. Все чаще мы видели воздушные бои над городом и его окрестностями.

  С какой жалостью и безысходным отчаянием всматривались мы в небо, как больно было видеть наши загорающиеся и падающие на землю самолеты.

  Никогда не забуду сбитый и падающий наш истребитель, совсем недалеко от наших домиков. Из подбитого самолета выпрыгнул и раскрыл парашют наш пилот. Подбежав к нему, мы увидели изрешеченное пулями тело. Вражеский летчик не дал ему приземлиться живым.

  В первой декаде августа, когда начали поспевать помидоры и бахчевые, из Сталинграда пришло распоряжение срочно возвращаться в город. Наш руководитель - преподаватель ботаники и зоологии Александр Федорович Казаков сообщил нам эту новость, и мы двинулись в путь пешком, поскольку пригородные поезда уже не ходили.

  Наступил черный день для всех сталинградцев - 23 августа 1942 года.

  День стоял жаркий. Мы с друзьями гуляли во дворе. Неожиданно возник и все нарастал гул летящих над городом многочисленных немецких самолетов. Взглянув на небо из-под щитка ладони, я с ужасом увидел немецкие «Хейнкели», летящие строем в сопровождении истребителей. На крыльях, фюзеляжах ясно виднелись черные, очерченные белым кресты, а на хвостах - фашистская свастика.

  Не прошло и нескольких минут, как из подбрюшья самолетов стали отделяться бомбы. «Юнкерсы-87» пикировали вниз со страшным воем, сбрасывали свой смертоносный груз. К небу поднималось пламя пожаров. Страх загонял людей в подвалы, вырытые «щели».

  Жители тогда еще не знали, что вражеский 14-й танковый корпус из малой излучины Дона устремился к северным окраинам Сталинграда, а передовые его подразделения прорвались к Волге вблизи тракторного завода.

  Мы с мамой и братом Олегом взяли вещмешки с приготовленными заранее сухарями, кое-что из одежды, легкие пальтишки, и ушли в детский сад, который находился в заполотновской части, неподалеку от ликероводочного завода. Мама работала воспитательницей детского сада. Между деревянным забором и трамвайными путями работники детского сада еще летом вырыли «щель» — подземное убежище. 25-го августа, во время очередного авианалета эта «щель» спасла жизни двадцати человек: всем, кто в ней находился. Бомба взорвалась недалеко от «щели», разворотив трамвайные рельсы и шпалы. Один рельс скрутило, как большую спираль, и она, сверкая на солнце, напоминала что-то апокалипсическое.

  Кто-то, поднявшись из укрытия, молча шевелил губами, кто-то вслух благодарил Господа за спасение. Дом на Исполкомовской улице, где мы жили, сгорел от «зажигалок». Так что мы остались живы, но потеряли все, что имели. Постоянные бомбежки не давали возможности попасть на переправу через Волгу, а 14-го сентября 1942 года на нашу улицу ворвались немцы, мы оказались в оккупации.

  А там уже наступили времена, о которых страшно вспоминать. Первого октября 1942-го года по распоряжению немецкого коменданта почти все население было принудительно изгнано из города. Поток беженцев устремился по улице Ладожской к станции Воропоново, на Карповку, Калач, Суровикино. При подходе к станции М. Горького (Воропоново) нас неожиданно обстреляли картечью со стороны города. Привычные ко всему люди разбежались и легли на землю, но никто тогда не пострадал. Мы добрались до станции Никитовка в Донбассе. Здесь меня чуть не застрелил чем-то рассерженный немец, но двое других не дали ему это сделать. От отправки в Германию я скрывался в маленьком хуторке под названием Коммуна. Целый год мы вынужденно прожили в оккупированной Украине, пока Красная Армия, шедшая от самого Сталинграда, не освободила нас.

------------------------------

На условиях обмена: В отеле Петровский Чемпионаты по тхеквондо в России Лечение заболеваний с помощью здорового питания и голодания; Вынос и восстановление осей, реперов и разбивочных точек Пошив одежды из кожи в ателье Витея;